Физрук-3: назад в СССР [СИ] - Валерий Александрович Гуров

человек, — прошмакала провизорша.

— Завезли-завезли, — нарочито издевательским тоном произнес я. — Позавчера разгружали, сам видел.

— Вы мне тут не хамите, молодой человек, — проворчала та. — Нет, говорят вам, такого лекарства, и не будет!

— А за создание искусственного дефицита знаете, что бывает?..

— Это не ко мне вопрос, — не испугалась провизорша. — Обращайтесь к заведующей…

— Тогда зовите заведующую.

— В аптечном управлении она…

— Слушай, мымра, — произнес я интимным шепотом. — Если ты сейчас лекарство не выдашь, завтра твоя жирная задница будет сидеть перед следователем и давать показания…

— Ой, напугал! — на весь торговый зал заорала она. — Я щас милицию вызову и скажу ей, что ты ограбить аптеку хотел…

На меня тут же уставились другие посетители, из окошек стали выглядывать прочие аптекари. В этот момент дверь распахнулась и в зал вошла старший лейтенант Красавина, в сопровождении набыченного Зимина.

— А вот и милиция! — торжественно объявил я.

Возникла немая сцена, нарушенная робким девичьим голосом:

— Ой, Марь Ванна, это ж контрольная закупка!

— Молчи, дура! — огрызнулась та.

— Старший лейтенант Красавина! — как положено, по форме представилась милиционерша. — Что тут у вас происходит?

— Вы очень кстати, товарищ милиционер! — не растерялась Марь Ванна. — Этот охламон требовал с меня деньги!.. Люди подтвердят! Задержите его!

— Почему вы отказали этому мальчику в продаже препарата, жизненно необходимого его матери? — игнорируя ее брехню, осведомилась Лилия Игнатьевна.

— Данного препарата нет в наличии, — продолжала упорствовать провизорша.

— И накладные подтвердят это?

— У вас есть санкция на выемку документов?

Я смотрел на эту жабу почти с восхищением. Провизорша оказалась крепким орешком, но и милиционерша сдаваться не собиралась.

— Я сейчас позвоню в аптечное управление и попрошу уточнить, имеется ли в продаже вышеназванный препарат, — произнесла она. — Уж на это имеет право любой покупатель, а не только сотрудник милиции.

Может быть упрямая бестия, Марь Ванна, и продолжала бы упорствовать, но тут загалдели посетители:

— Правильно, товарищ милиционер, давно пора прищучить эту Маньку!

— Валидолу иной раз не допросишься!

— По блату толкает лекарства!

— Проверьте, откуда у ее мужа «Волга»!

— А ну тихо! — заорала провизорша и тут же обратилась к молоденькой аптекарше. — Ритка, принеси, что товарищ милиция желают…

— Твоя мама постоянно принимает это лекарство? — спросил я у Сереги.

— По таблетке в день, — ответил он.

— А в упаковке сколько?

— Тридцать.

— А сколько упаковок ты хотел купить?

— Две. У нас больше не было денег.

— Принесите четыре упаковки! — потребовал я.

Марь Ванна обожгла меня ненавистным взглядом, но буркнула своей коллеге:

— Принеси.

Рита притащила четыре упаковки.

— Двадцать рублей, — потребовала провизорша, потрещав кнопочками кассового аппарата.

Зимин вернул мне пятерку. Я покопался в карманах и выгреб из них все, до копейки. Получилось восемь пятьдесят. Выручила Красавина. Она протянула мне два червонца. Рассчитавшись и забрав лекарства, мы покинули аптеку номер 15. Я сунул было Лилии Игнатьевне свои восемь рублей, но она покачала головой.

— Пригласишь меня в кафе «Мороженое» и будем в расчете, — сказала старший лейтенант с улыбкой.

— Договорились, — кивнул я и обратился к ученику: — Неси, Зимин, лекарство домой. Я скажу директору, что отпустил тебя.

— Спасибо вам! И вам, Лилия Игнатьевна! — радостно откликнулся тот и припустил по улице.

— Я постараюсь, чтобы ему вернули и те две упаковки, что он купил вчера, хотя и экстравагантным способом, — сказала милиционерша таким голосом, словно давала торжественную клятву.

— Надо еще как-то вытаскивать парня из беды, — пробурчал я. — Ты же видишь, с какой тварью ему пришлось иметь дело! На нее даже твои погоны не произвели впечатления.

— Это потому, что они старлеевские, — самокритично заметила Красавина. — Будь я чинами повыше, эта Марь Ванна так бы со мной не разговаривала.

— А ведь она не вела бы себя так нагло, не будь у нее кого-то за спиной, — ввернул я.

— Кто же? — спросила она. — Ты уже, Саша, второй раз за сегодня на что-то намекаешь. Может, скажешь прямо?..

— Может и скажу, — уклонился я от прямого ответа. — В кафе «Мороженое»… Тебе когда, Лиля, будет удобно встретиться?

— К сожалению — не раньше субботы.

— Тогда в субботу, после шести!

— Договорились. Только позвони мне предварительно.

— Хорошо.

Мы попрощались, и я вернулся в школу. Урок я все-таки пропустил. Поэтому сразу же отправился к директору, чтобы ему доложить.

— Нельзя допустить, чтобы Зимина наказали, Пал Палыч, — сказал я ему. — Глупость, он, конечно, сделал, но провизорша придерживает дефицитные препараты для блатных клиентов.

— Увы, это общая беда, — вздохнул Разуваев.

— Я одного не пойму — почему все терпят и молчат?.. — продолжал я. — Вы же все здесь коммунисты и комсомольцы? Где же ваша партийная совесть?

Я добавил в голос пафоса.

Директор уставился на меня с недоумением во взгляде.

— Где это — здесь, Саша? — спросил он. — И почему вы отделяете себя от остальных?

Я понял, что в запале сболтнул лишнего.

— Ну, я хотел сказать, что надо как-то бороться с этим злом, в любом случае, отдать своего ученика на съедение я не позволю.

— Разумеется, я лично и вся школьная общественность… Мы примем меры, — пообещал директор. — Возьмем Зимина на поруки.

— Помимо всего прочего, — продолжал наседать на него я, — этот парень один из лучших самбистов в моей секции. Без него тяжело будет участвовать в спартакиаде!

— Я все понял, Александр Сергеевич! — устало произнес Пал Палыч. — Сделаю все, от меня зависящее!

— Спасибо! — я пожал ему руку и отправился на урок.

Тот как раз был у восьмого «Г». Само собой, что пацаны оказались в курсе случившегося и потому обступили меня в раздевалке, потребовав отчета о судьбе их товарища. Меня это только порадовало. Выходит, мне удалось превратить этих оболтусов в дружную команду или я все-таки принимаю желаемое за действительное? Как бы то ни было, сейчас они вели себя так, как мне хотелось бы. И говорить я с ними собирался напрямую. Пусть хоть они не обманываются.

— Серега сейчас дома, — сказал я им.